Джон Миллер - Совершенство [Образец совершенства]

— Сигнал практически не будет выделяться из фонового космического «шума». Вас вообще чему-нибудь учили?

Вряд ли, подумала Сиелах. Глойд был отщепенцем еще до того, как прибился к экипажу «Знамения». Чужаки обычно избегали Стигийскую Кальдеру[1], но Глойд и его головорезы решили, что за труднопроходимой туманностью прячется что-то занимательное. Собственно, кое-что занимательное в Кальдере действительно пряталось. И называлось сие чудо Империей ситхов. Мало кто из компаньонов Глойда пережил встречу с этим «чудом». Но сам хоук был неплох в рукопашной и отлично стрелял. Кроме того, у него оказался большой опыт далеко не мирного общения с джедаями. Именно благодаря этому он показался сначала Нага Садоу, а после и Корсину, особенно полезным.

Но в настоящих обстоятельствах, его полезность была под большим вопросом.

— Боюсь, это не сработает, мой старый друг, — Корсин, заметив затаившуюся в углу Сиелах, подмигнул ей. — А позволить себе терять оборудование мы не можем — каждая машина на счету. Ты знаешь.

Все знали. Несколько месяцев потребовалось, чтобы построить надежный каменный бункер для «Знамения». Но и после водворения останков корабля в укрытие, экипаж продолжал выносить оборудование. Что-то они надеялись починить; исправное тут же использовалось.

Вот это и оказалось серьезной ошибкой, потому как металлов на Кеше не было. Ситхи взрывали землю, буквально вгрызались в нее. Они растратили впустую большую часть боеприпасов и угробили немало техники. С высоты Кеш смотрелся неплохо, но на поверку оказался просто шариком дерьма. Почти все машины, работающие от источника внутреннего питания, превратились в бесполезный металлолом. Но хуже всего оказалось то, что электромагнитное поле Кеша искажало все — от радиоволн до генерации электричества. Световые мечи, спасибо за это кристаллам Лигнана, работали исправно, но остальное… Они потерпели кораблекрушение, и как не выкручивайся, снимая детали с одних машин, чтобы починить другие, восстановить все невозможно. У них здесь даже необходимых инструментов нет.

— Я понимаю, — Глойд поник. — Но ты же знаешь. Я — воин. И эта мирная райская тягомотина уже достала.

— Я готова отправить тебя в замечательный бой, — Сиелах подошла к Корсину и обвила рукой его талию. Ее платье сияло и переливалось в солнечном свете. — В главном зале уже почти накрыта трапеза.

Корсин улыбнулся.

Глойд на секунду замер, уставившись на супругов, а после рассмеялся лязгающим смехом.

— Ну что тут скажешь? — он развернулся, похлопав себя по животу. — Леди хорошо меня знает.

Корсин, проводив глазами неуклюжего, массивного Глойда, остановил взгляд на краснокожей фигуре.

— Равилан? И каков следующий грандиозный план побега с этого камня?

— Никаких больше планов касательно этого недоразумения, — «красный человек», как назвал его Тильден, шагнул вперед и склонился в поклоне. — Не сегодня.

— Правда? Что ж, мы не молодеем. И забываем.

— Но не об этом, коммандер, — Равилан погладил свой правый отросток — жест, означавший среди красных ситхов задумчивость. Сиелах почувствовала, как по спине побежали мурашки, и покрепче прижалась к Корсину. Равилан был рулевым на «Знамении» и командиром массасси. «Знамение» теперь вряд ли полетит, а войнов-массасси Кеш убил в первые же дни после крушения. С тех пор красный ситх метался, как неприкаянный, занимаясь то одним, то другим. Но, что опаснее всего, Равилан стал предводителем для Пятидесяти семи — тех из выживших членов экипажа, кто кровью был связан с красными ситхами; а еще и для тех, кто, подобно Глойду, безмерно тяготился жизнью на Кеше, мечтая лишь об одном — покинуть его.

Равилану не везло. Его команда Пятидесяти семи уже давно не насчитывала столько. Он потерял не меньше дюжины — из-за несчастных случаев или профессиональной некомпетентности. Более того — ни один из детей красных ситхов не прожил здесь и дня. Оказавшись милостив к одним своим гостям, Кеш плохо принял других. Так что мотивов покинуть планету у Равилана было предостаточно.

Но сегодня он собирался говорить с Корсином не об этом.

— Кое-что беспокоит меня, — Равилан взглянул на Сиелах. — Сотрудники твоей… твоей жены пытаются составить родословные экипажа. И они становятся все настойчивей.

Красный ситх приподнял длинную бровь-отросток. Корсин, чувствуя, что Сиелах вцепилась в него сильнее, поднялся:

— Это не коснется твоей команды, Рав. Только тех, кто биологически является человеком.

— Да, но во многих из нас есть хоть капля человеческой крови, — Равилан двинулся вслед за Корсиным вдоль колоннады. Толпа расступилась перед ними, а Сиелах осторожно пошла следом.

— И во многих людях течет наша кровь. Мои — наши — люди, Корсин, гордятся слиянием Темных джедаев и моих ситхских предков. Придираться к происхождению…

Корсин шел неспешно, казалось, беззаботно любуясь океаном. Седые нити в его волосах серебрились в солнечном свете.

— Это чужой мир, — ответил он. — Мы не знаем, что убило твоих массасси, мы не знаем, что происходит… ну, ты понимаешь.

— Понимаю, — Равилан вглядывался в океан, вряд ли что-то видя перед собой. Кожа ситха потемнела за годы, проведенные под ярким солнцем Кеша, приобретя насыщенный багровый оттенок. Все эти его серьги и другие ситхские украшения служили, казалось, одной цели — заставить нижестоящего человека выглядеть более тускло.

— Этот мир принесет нам только несчастье. Если бы ты позволил одному из моих людей поработать в качестве акушера в родильном отделении.

— Нет! — выкрикнула Сиелах, вклиниваясь между ними. — Они не медики, Корсин, а в этих условиях нужен контроль.

Равилан потупился:

— Я не желал оскорбить тебя, Сиелах. Твой персонал отлично работает с тех пор, как стали появляться дети. Cитхи процветают, — его лицо, изрезанное от старости и волнений морщинами, разгладилось. — И так должно быть для всех нас.

Сиелах обернулась к Корсину, но тот лишь пренебрежительно махнул рукой. Прогоняет обоих, удивилась она.

— Поговорим позже, — сказал коммандер. — Что-нибудь еще?

Равилан выдержал паузу, прежде чем ответить.

— Да, я отправляюсь на озера Рагноса, как ты и просил.

Об этом Сиелах знала: в это время кешири собирали какие-то флуоресцентные водоросли, и Корсин попросил Равилана посмотреть, нельзя ли их использовать для освещения.

— Восемь селений на разных озерах и, соответственно, с разными видами водорослей.

— Многовато. Ты летишь один?

— Как ты и просил. Я начну с самого дальнего — Тестубаля.